Проблемы двенадцати-, четырнадцати- и семнадцатилетних.

Подросток чувствует в себе потенциал, позволяющий ему стать взрослым со всеми связанными с этим статусом правами и неизбежными обязанностями. Его тяга к этому огромна. К сожалению, социальный контекст не способен реализовать эту возможность, так как множество взрослых ревниво оберегают свое право быть более сильными и препятствуют проявлению новых полноправных членов своего сообщества. Подросток убегает из дома, ищет новых друзей, чтобы иметь естественное пространство для роста, так как в семье у него такого пространства нет. Он тянется к родителям или другим взрослым членам семьи, но они уже поставлены в определенные условия и отношения. Ограниченность жизненного пространства в рамках семьи вынуждают подростка искать себе место на чужой территории, проявлять себя в новых пространствах. Он не может превзойти самого себя, ведь все пространство уже занято. Если же он останется в рамках своей первоначальной среды, он останется порабощенным: его потенциал будет сведен к минимуму и уничтожен. Каждый подросток, довольный тем, что занимает главенствующее положение в семье, представляет из себя колонию чужого семантического поля. Занять положение своего отца не трудно, однако недопустимо, чтобы из-за этого остановился в развитии зрелый человек, так как фактически он занимает чужое место в структуре прошлого, что не может являться позитивным самоутверждением априорного "я", которое стремится к уникальности, накапливая свой неповторимый опыт. Другой аргумент против такой преждевременной остановки подростка в развитии - это недопустимость психологического инцеста. Родители не должны в своем возрасте отрекаться от своего взрослого "я", от своего социального и супружеского эгоизма, чтобы идти назад, навстречу взрослеющему ребенку. Полное сосредоточение на отце или матери противоречит табу, установленному самой природой, это факт симбиоза, препятствующего свободной деятельности в социальном пространстве. Родители, которые таким образом привязывают к себе детей, паразитируют на их душе, создавая двойной центр тяжести в их сознании. К несчастью, такая семья часто способствует развитию шизофрении. В этот период появляется острая потребность в эротическом партнере. Эта потребность столь интенсивна не в силу природной необходимости, а скорее как желание отвлечься от фрустрированного напряжения в процессе самоутверждения. Партнер дополняет развитие, но не является его целью. Подросток приписывает объекту своей любви категорию бесконечности, которая на самом деле присуща потенциалу самоутверждения: вода необходима во время путешествия по пустыне, но не является целью этого путешествия. Часто случается, что подросток стремится к проекции своего неполного развития. Бывает также, что он смиряет свои потребности, обращаясь к различным формам фидеистического поклонения; но никакое внешнее выражение его важнейших интимных нужд не принесет ему удовлетворения. Никакой партнер не сможет явиться проявлением "я" подростка. Он сможет лишь послужить его дополнительным аспектом. Драма заключается в том, что подросток, с одной стороны, ощущает возможность взросления, а с другой стороны, испытывает недостаток пространства и инструментов, обеспечивающих самоутверждение. Будучи не способен утвердиться в мире, подросток вкладывает свой потенциал в сублимированные формы мистики, поэзии, политики, чувств. Любое проявление идеализма в этом возрасте - это сублимация неспособности найти применение потенциалу своего развития. В принципе, нормальный подросток утверждает свою жизнь действием, проявляя свою личность, раскрывая свои духовные возможности в той среде, где он находится. Он строит планы, наблюдает за последствиями действий, воплощает различным образом психическую энергию, переполняющую его и окружающую среду. Среда - это как бы утроба, в которой развивается каждая личность, и которая раздвигается в зависимости от потенциала данного человека, в зависимости от его способности к самовосприятию на сенсорном, психологическом и ментальном уровне. Среда каждого из нас зависит от нашего собственного сознания, и диапазон пашей деятельности ограничен горизонтом этого сознания. Каждое пространство (земное, домашнее, межзвездное) измеряется сознанием. Да и время измеряется не рациональными параметрами, а параметрами сознания. Под сознанием я подразумеваю сферу действия "я" данного субъекта: если меня нет в данном месте, я не знаю, что там происходит, и не взаимодействую в этом месте ни с кем и ни с чем. Я могу быть причиной явлений только в среде, которую знаю. Казалось бы, на основе такого определения можно сделать вывод, что образец совершенства - это подросток с гениальными способностями. На самом деле это не так. В гениальном ребенке комплекс сильнее собственного "я" и контролирует всю личность в целом. Сознание гинеринформировано в одном секторе за счет других, обделенных информацией, оно вербализует то, что в нем заложено, не создавая ничего нового, и при серьезном психотерапевтическом исследовании не отличается от сознания шизофреника - параноика. Но общество не считает его больным, потому что комплекс в этом случае совпадает с одной из социальных функций. Здоровый подросток, даже имея определенную цель, проявляет интерес ко всем формам и граням бытия, хотя и выстраивает из них иерархию ценностей в зависимости от своего внутреннего мира. Иерархия ценностей строится в соответствии с интересами максимального удовлетворения, которое субъект стремится испытать в своей деятельности. Она не зависит от социальных установок, как раньше. Ценности отбираются, согласно собственной априорной предрасположенности. Предпочтение отдается таким потребностям, которые занимают наибольшее пространство в сознании. Априорное и глобальное органическое сознание в данном случае совпадает.