Художник, который выполняет только заказы, а не то, что к его душе намертво прикипело - с живым искусством мало имеет дело.
(Из книги афоризмов русского художника В. Пашкова)

Он родился художником

В мастерской Валентина Григорьевича Пашкова я была впервые, но зашла туда не случайно. Однажды увидев его картины, поразившие меня живостью и самобытной яркостью, решила: обязательно познакомлюсь с этим человеком. И вот удобный случай напроситься в гости - у Валентина Григорьевича скоро юбилей.
Я не ошиблась, Валентин Григорьевич удивительный собеседник - столько глубоких, выстраданных мыслей, необычный взгляд на мир.
Небольшая мастерская: картины висят, стоят, лежат, в воздухе легкий аромат ладана и ... вот он, сам хозяин - гостеприимный и величавый, такой, как на картинках в старых книгах. Первый взгляд, естественно, к полотнам, интересно все: как начинал, что чувствует, как рождаются эти поразительные произведения живописи.
- Я родился художником, это внутри меня. Можно научиться хорошо рисовать, освоив технику, но это не художник, это-ремесленник.
- А Вы помните свою первую картину?
- Да, помню. Моим предметом поклонения с детства был Пушкин. И первый рисунок - его портрет. Если Вы могли заметить, и сейчас я много рисую на пушкинские темы - пейзажи, портреты. Много раз бывал в Тригорском, Михайловском.
- Свой путь, стиль Вы выбрали сразу или пришлось искать, метаться?
- Сколько живет художник, столько длятся и его творческие метания. Ремесленник - да, что-то нашел, у него получилось, он работает в этом ключе, а настоящий художник все время в состоянии поиска. Он не делает одно и то же - скучно. Если бы меня попросили сделать копию с моей картины, я и то бы не смог. А коли уж приходится делать, то делаю вариации, одинаковых не бывает.
- Всегда интересно, как рождается чудо. К Вашим картинам такой эпитет очень подходит. Зачастую объяснить просто невозможно, может у Вас найдутся слова, чтобы рассказать, как рождается картина?
- Каждый раз по-разному. Иногда просто смотришь на отвлеченный предмет и там вдруг видишь какое-то колористическое решение. И начинаешь писать в этом ключе. Либо видишь какую-нибудь красивую композицию и еще не думаешь о цвете, просто интересует сам рисунок, а потом он обрастает. Естественно, в процессе что-то меняется. Если проследить за мои работами, то там на каждой еще две-три работы записаны. Те, которые разонравились, меня раздражают, я их просто замазываю.
- Из сказанного напрашивается вывод, что Вы не стали бы работать на заказ.
- Если заказчик любит художника, его творчество таким, как оно есть, доверяет ему, значит, все, что бы он ни написал, будет интересно. Но если говорят: я хотел бы то-то и то-то - ничего не получится, ведь у заказчика одно восприятие, у меня другое, и никогда не выполнить по-настоящему.
- На всех Ваших картинах разные рамы, Вы придаете им особое значение?
- К рамам, действительно, отношусь особо. Вот иногда придешь на выставку, смотришь, на картину, вполне приличная работа, все выполнено довольно грамотно, но рама - совершенно "из другой оперы". О чем это говорит? О том, что человека научили грамотно рисовать, но он не чувствует полную гамму картины. Это как женщина - смотришь очень красивая, но одета... Должен быть настоящий творческий вкус, чтобы соединить, сделать картину и раму единой. Я считаю, что даже в альбомах картины надо показывать в рамках, иначе получается некая незаконченность.
- Валентин Григорьевич - эта особая манера писать "объемно", ваша находка?
- Нет, конечно. Так писал ещё Рембрандт. Знаете, когда человек вдохновлен цветом, он пишет всю картину сразу, а потом уже пересматривает ее, что-то добавляет, что-то переделывает и получается некоторое нагромождение. Моя живопись рельефная, сочная, колоритная, ядреная - я так чувствую. Хотя, у меня есть и гладенькие работы.
- Насколько я знаю, у Вас не было еще ни одной выставки. Но, наверное, вашем воображении Вы не раз представляли ее?
- В моем представлении моя выставка - это хорошо развешенные картины, где непременно соблюдена тематика. И обязательно музыка Калинникова, моя живопись гармонирует с его симфонической музыкой. И еще, мне кажется, прежде, чем смотреть мои картины, надо прочитать мою книгу. ( Это сборник из 1000 листов, в котором 15 тысяч афоризмов О.А.).
- Валентин Григорьевич, как правило, мастера хотят передать свое умение, навыки. Есть ли у вас ученики?
- К сожалению, нет. Когда-то, переехав в Сосновый Бор, я предлагал организовать свою изостудию, но никто из тех, к кому я обращался, не подхватил моей идеи.
- Поздравлять с днем рождения заранее не принято, поэтому я немного схитрю. Что бы Вы сами себе хотели пожелать?
- На первый взгляд, мое пожелание абстрактное, но тот, кто задумается, поймет, что для каждого из нас это очень важно. Я очень хочу, чтобы русское искусство, истинно русская культура стали на ту колею, которой они заслуживают. Двадцатый век заканчивается, и надеюсь, в первом году третьего тысячелетия начнется новая жизнь.
.. .Уходить совсем не хотелось. Каждая картина манила. Вот солнечный морозный день, нос щекочет запах морозца, а вот золотая осень и пахнет сырой листвой ... бархатная зелень лета! Каждый пейзаж живет, кажется:
сделаешь шаг и упадешь в мягкую травушку, а то угодишь прямо в пушистый сугроб...

Оксана Алимбетова
ТеРа-пресс №50(402),14декабря2000г